— Господи! Как же великодушна наша девочка! Съездить нам за ней, Джесси, или оставить ее, и пусть делает, что хочет? — спросил доктор Алек, когда первая минута изумления прошла.

— Оставь все как есть и не мешай ей принести жертву. Она сама решилась на это, и самый лучший способ, каким мы можем выразить уважение к ее победе над собой, — это доставить Фиби сегодня как можно больше радости. Я уверена, девочка вполне заслужила это.

И миссис Джесси со значением кивнула мальчикам. Те сразу поняли, что они должны скрыть свое неудовольствие и сделать все возможное, чтобы угодить гостье Розы.

Сложнее пришлось с Фиби, ее еле удержали. Она непременно хотела сейчас же отправиться домой, уверяя, что не может веселиться без Розы.

— Она не выдержит целый день и приедет к обеду, я готов держать пари на что хотите, — сказал Чарли.

Все были расположены поверить ему. Братья смирились с исчезновением своей королевы и утешились надеждой, что отсутствие ее будет непродолжительным.

Но час проходил за часом, а на балконе условленный знак не показывался. Фиби напряженно следила за домом. Не одна пара глаз из-под белокурых волос и круглых шляп с надеждой глядела на проплывающие мимо лодки. Но напрасно: в них не было долгожданной беглянки. Солнце стало садиться, освещая облака чудным светом, а Роза так и не появилась.

— Я, в самом деле, никак не ожидал этого от малышки. Я думал, что это ее сентиментальность, но вижу, что девочка обдумала все серьезно и хочет, чтобы жертва была настоящей. Милое мое дитя, я постараюсь вознаградить ее за этот поступок тысячу раз. Я буду просить у нее прощения за то, что считал это просто капризом и желанием произвести эффект, — говорил с раскаянием доктор Алек. И глаза его обращались в ту сторону, где он как будто бы видел в саду трогательное существо, которое накануне ночью сидело вот здесь, на бочонке, обдумывая свои маленькие планы, которые стоили ей дороже, чем можно было вообразить.

— Но все-таки она увидит фейерверк, если только не вздумает спрятаться в какой-нибудь чулан, — заметил Арчи, оскорбленный неблагодарностью Розы.

— Она отлично увидит маленький фейерверк, но не увидит большого, на холмах, если только папа не забыл про него, — прибавил Стив, перебивая рассказ Мэка о празднествах древних.

— Для меня было бы гораздо приятнее увидеть ее, чем наслаждаться самым лучшим фейерверком, — сказала Фиби.

Она всерьез подумывала о побеге с острова. Например, можно было бы остановить проплывающую мимо лодку и попросить рыбаков довезти ее до берега.

— Предоставим делам идти своим чередом; если Роза устоит против нашего блестящего приглашения, то будет настоящей героиней, — вздохнул доктор Алек, надеясь в душе, что племянница не устоит.

Между тем Роза трудилась целый день; она помогала Дэбби, прислуживала тетушке Спокойствие и твердо противилась желанию тетушки Изобилие отослать ее обратно на счастливый остров. Нелегко ей было утром переселиться из фантастического мира, украшенного флагами и пушками; мира, полного всевозможных забав и затей, где наслаждались своими каникулами ее братья, и начать мыть посуду, слушать воркотню Дэбби и жалобы тетушек. Тяжело ей было видеть, как уходит день, и думать о том, как чудесно его провели там, на острове. Ей стоило всего лишь сказать одно слово, и она очутилась бы там, куда стремилась всем сердцем.

Но главным испытанием стал вечер, когда тетушка Спокойствие заснула, тетушка Изобилие беседовала с кем-то в гостиной, а Дэбби расположилась на крыльце смотреть фейерверк. Маленькой служанке не оставалось ничего другого, как только со своего балкона наблюдать за веселыми ракетами, поднимавшимися с острова, с холма и из города. Играла музыка, и лодки с радостными людьми плыли по заливу, освещенные мерцающим светом фейерверков. Надо сознаться, что одна или две слезинки все же покатились из голубых глаз. В яркой вспышке фейерверка Розе даже представилось на минуту, что она видит на острове палатки, кудрявые головы мальчиков, бегающих взад и вперед; и настурция, росшая подле, слышала шепот:

— Я надеюсь, что кто-нибудь там вспомнит, что меня нет с ними.

Слезы исчезли, и Роза продолжала любоваться фейерверком и даже улыбнулась, подумав о том, как много нужно было трудиться, чтобы устроить такой прекрасный праздник, когда дядя Мэк подошел к ней и сказал поспешно:

— Здравствуй, милое дитя, надень-ка что-нибудь теплое и скорей пойдем со мной. Я хотел было позвать Фиби, но тетушка сказала мне, что ее нет, потому я пришел за тобой. Фун ждет меня внизу в лодке. Мне хочется, чтобы ты поехала посмотреть мой фейерверк. Я ведь приготовил его только для тебя и буду в отчаянии, если ты все пропустишь.

— Но, дядя, — начала Роза, чувствуя, что она должна отказаться, может быть, даже и от этого.

— Знаю, моя дорогая, знаю. Тетушка все рассказала мне; теперь ты свободна, все дела на сегодня закончились, и я настаиваю на том, чтобы ты пошла со мной, — упорствовал дядя Мэк, который, казалось, хотел отправиться в путь как можно скорей.

Придя на берег, Роза увидела маленького китайца, сидящего в лодке, украшенной хорошенькими фонариками. Фун помог девочке войти в лодку и весело смеялся, стараясь объяснить на ломаном английском языке, что очень рад видеть ее. Часы в городке пробили девять, когда их лодочка вошла в залив, и фейерверк на острове, казалось, уже закончился. Ни одна ракета не взвилась оттуда в ответ на последнюю «римскую свечу», осветившую холм.

— Наши, кажется, уже отстрелялись, но в городе фейерверк еще продолжается. Как это красиво, — сказала Роза, зябко кутаясь в свою тальму [12] и задумчиво любуясь картиной ночного залива, расцвеченного огнями фейерверка.

— Надеюсь, что мои мальчики не беспокоятся по поводу того, что я задержался, — проговорил дядя Мэк и прибавил весело, показывая на загорающуюся звездочку. — Нет-нет, вот начинается, посмотри, Роза. Как тебе нравится? Я велел это приготовить именно в твою честь.

Роза зачарованно смотрела, как звездочка, постепенно увеличиваясь, превратилась в золотую вазу, потом из нее начали показываться зеленые листья, а затем и яркий цветок.

— Это роза, дядя? — спросила она, всплеснув руками от восторга.

— Разумеется. Смотри, что будет еще, — дядя Мэк, как мальчик, радовался своему успеху.

Вокруг вазы образовалось что-то вроде пунцового венка. Роза внимательно смотрела. Она уже стояла в лодке, опираясь на плечо дяди, и, наконец, закричала в волнении:

— Это чертополох, дядя? Шотландский чертополох! Но я вижу семь цветков… Каждому из мальчиков! Ах, как это чудесно!

Девочка долго смеялась и смотрела не отрываясь, пока не погас последний огонек.

— Да, в самом деле, все удалось отлично. Я очень доволен, — улыбнулся счастливо дядя Мэк. — Тебя отвезти на остров? Или ты хочешь домой, мое милое дитя?

Он говорил таким ласковым тоном, что Роза поцеловала его.

— Домой, дядя, пожалуйста. Я вам очень благодарна за фейерверк, который вы устроили для меня. Я так рада, что видела его, и теперь буду долго вспоминать, как это было чудесно!

Девочка произнесла это очень решительно, но дядя Мэк заметил, какой задумчивый взгляд она бросила при этом на остров, который теперь был так близко, что оттуда до них доносился запах пороха и видны были силуэты людей.

Но они все же приехали домой, и Роза заснула, говоря сама себе: «Моя жертва была труднее, чем я воображала, но я очень довольна, что принесла ее. Я не желаю другой награды и хочу только одного: пусть это доставит удовольствие Фиби».